------ начало--
Жеребёнок смотрел на дверцу денника, иногда подавая голос, словно спрашивая, не забыли ли о нём, он поднялся, начав прыгать по деннику, споткнувшись, упал на солому. Обиженно заржав, жеребёнок нервно мотнул головой, отчего ещё короткая грива взметнулась и опала на тоненькую шейку жеребца. Он сел на соломе тяжело вздохнув, жалобно заржал, смотря на дверцу денника, ожидая, что его сейчас откроют и всё это окажется страшным сном, он ещё раз подал голос, но ни чего не произошло, он вновь повалился на солому, смотря куда-то в даль, куда-то, где он был когда-то. Жеребёнок вспоминал своих родителей, его мама Цыганка, была милой лошадью белой, с большими черными пятнами и очень мудрыми бледно голубыми глазами, который потеплели лишь раз, когда она посмотрела на своего любимого. Её белая грива развивалась, когда она бежала, и он отчётливо помнил, что на ней ни когда не было седла и уздечки, цыгане любили её, с таким норовом, который не всякий утерпит, а отец, Шайтан, дьявол в пустынях. Люди назвали её так, потому что она была похожа на них, жеребёнок не помнил, почему так назвали отца, но помнил этого вороного красавца, который всегда смотрел на него с таким презрением, как будто это не его сын. Как будто, его жеребёнок не должен смотреть на него, когда он бегает под человеком, как летит над землёй. Его тёмные, как чёрный кофе глаза, смотрели на людей с таким же презрением и лёгкой иронией, а как он смотрел на маму, та иногда просто отводила свои светлые очи. Мамон всё ещё помнил, как мама его учила, быть добрым и покладистым, ни когда не давать одеть на себя седло, негоже ему, её сыну и Шайтана носить на себе обузу, кроме человека. Жеребёнок тихо заржал, уткнувшись носом в солому, уснул.